Знакомьтесь! Протоиерей Виталий Тарасов – настоятель храма святых бессребреников Косьмы и Дамиана в Перовском переулке. Бывший ученый, кандидат технических наук, который говорит с людьми очень понятным языком, его проповеди всегда простые, где-то даже «приземленные». Настоящий храмостроитель, под чутким руководством которого на данный момент восстанавливаются два храма и Георгиевский монастырь. Гостеприимный человек, в скромном жилище которого всегда кто-то есть: то москвичи приехали, то ростовцы зашли с неразрешимыми вопросами с батюшкой посоветоваться (и как только матушка успевает готовить!). Оптимист, который верит, что для того, чтобы мужик перекрестился, Господь пошлет ему гром.
Общалась с отцом Виталием помощник благочинного Лариса Губанова.
– Я знаю, что Вы родились не здесь, но живете в Ростове давно. Считаете ли Вы себя ростовцем?
ОВ: Ярославцем точно считаю. В Ярославской епархии с 1994 года. В Ростове с 2004 – 16 лет, так что да.
– Можете рассказать, откуда Вы, чем занимались, как попали в Ростов?
ОВ: Служил На Вашке (справка: село в Ярославской области). Родился в Москве, точнее в Подмосковье – нынешний Королев. В 1993 году рукоположили в дьяконы, потом в 1994 -в священники. 10 лет на приходе отслужил, потом Владыка Кирилл меня заметил почему-то, и сюда направил. В 2004 году. Вот с тех пор я уже здесь. Сначала в Соборе Успенском, в Петровском монастыре, потом уже здесь. С 2011 года в Косьме и Дамиане.
– Насколько я знаю, Вы являетесь кандидатом технических наук и долгое время работали в Роскосмосе.
ОВ: Не в самом космосе, в науке.
– Как получилось, что из науки в церковь?
ОВ: Наука цели конечной не имеет в вечности. Ну стал ученым, ну изобрел что-то (я много чего наизобретал), а дальше что? А дальше вообще не понятно ничего. Евангелие прочитал, и все встало на свои места, все стало понятно. Начал потихоньку ездить в монастыри, в Оптину Пустынь. Вот отцы Оптинские сказали: “Хватит дурака валять, займись делом”, вот я занялся делом.
– Батюшка, в обществе считается, что наука и религия – это некие противоположности, нечто несовместимое.
ОВ: Они не могут быть не совместимы, потому что наука занимается своей частью – материальной, а религия своей частью – духовной. Они не могут быть противоположны никак. Наука помогла нам с Плащаницей Христовой… наука помогла очень многие тайны установить, прекрасно, да? Плащаницу даже сейчас называют вторым Евангелием. Наука занималась своим делом, вот и много открытий сделано в этой области. Опять же исторически: они всегда вместе шли раньше, это только в последние времена появилось противопоставление. Всё вместе. Как можно душу, тело и дух противопоставить друг другу? Это единое, человек един. Так и здесь, то же самое. Церковь и наука не могут быть разделенными, одно другому помогает.
– Научное мышление помогает или мешает вере?
ОВ: Да конечно, помогает. Дисциплина научная. Аргументы должны быть, не все на веру принимаем, как говорится, от балды. Все нужно доказать, показать, это труд, естественно. Дисциплина мышления, конечно, нужная вещь.
– Можете рассказать, как Вы пришли к вере?
ОВ: Прочитал Евангелие. Мне соседка подарила Евангелие. Раньше это была редкость такая. Прочитал, и у меня многие вопросы отпали. А дальше пошло: начал старший сын в церковь ходить, мы за ним, так и включились в жизнь нормальную.
– Часто люди приходят через скорби, а Вы просто через чтение Евангелия пришли?
ОВ: Да. Прочитал Книгу Жизни, сразу понятно стало: что, зачем и почему… зачем жить, для чего жить, как жить. А дальше только уточнения.
– Это в каком возрасте было?
ОВ: Где-то в 42 года. Когда молодой был, наука, некогда было. Всё изобретали что-то там. Потом деньги зарабатывали, в те годы надо было как-то выкручиваться.
– Можете немного рассказать о своей семье? И как семья отреагировала на такой переход?
ОВ: Семья нормально отреагировала. У старшего сына с детства склонность была, монахом хотел стать. Он в церковь первым пошел из нас. У нас через дорогу тогда восстанавливался храм Благовещения, старинный, он начал там помогать. Потом и мы потихоньку туда подтянулись, стали помогать.
– А матушка?
ОВ: А матушка хвостиком за мной, как говорится. Куда ей деваться.
– А как восприняли желание стать священником?
ОВ: А я даже не думал об этом. Просто мне предложили, от таких предложений не отказываются. Духовник благословил. А так даже мысли не было, слишком это высокое служение, чтобы туда голову подымать. Но так уж вышло, что ж…
– То есть Вы приняли как данность, а семья?
ОВ: Семья тоже более менее спокойно. Бунтов не было по крайней мере. Все были к этому времени готовы, все исповедовались, причащались.
– А к переезду из Москвы в глубинку?
ОВ: Потихоньку. Сначала я переехал, потом матушка, затем сын старший. Средний остался в Москве. Маша здесь уже родилась.
Смеёмся с матушкой: старший сын студента, второй сын инженера, третий сын ученого, а дочка уже священника.
– То, что один из сыновей стал иеромонахом, это был полностью самостоятельный выбор или Вы оказывали влияние?
ОВ: Может как-то и повлиял, не знаю. Но в основном, конечно, он сам всё. С юности тянула его жизнь такая, созерцательная.
– Как Вам кажется, то, каким вырастает человек, все-таки больше определяется воспитанием или заложено изначально?
ОВ: И то и другое. “С Преподобным преподобен будеши, с избранным избран будеши, со строптивым развратишися”. Чудес не бывает. С другой стороны, пророк Самуил тот же, он же воспитывался среди развратных сыновей Илия, а стал пророком в итоге. Кто чего ищет. Кто ищет Бога, тот приходит к Богу все равно, какие бы преграды не стояли. Кто не ищет Бога, живет, как животное, грубо говоря, ну что, так он и останется. Допустим, Иуда не искал Бога, жил среди апостолов, куда выше Старец у него Христос был сам, дальше некуда. А стал кем? Самуил жил среди грешников, а стал пророком. Кто чего искал, то Господь помог найти.
– Как по Вашему, отличаются жизнь, люди в маленьком городе от жителей мегаполиса?
ОВ: Мегаполис, там темп очень большой. И народ, соответственно позлей немножко. А здесь более благостный, более спокойный. Хотя свои тараканы есть везде.
– Вы служили в Москве и здесь, есть ли разница в людях в церкви?
ОВ: Есть, конечно. Здесь более простые люди, там больше даже в церковном плане воспитанные. Тем более что, где я служил, место такое было – подворье Оптиной Пустыни. Соответственно, и культура и поведение резко отличается. Я пришел когда первый раз в деревню, я просто ужаснулся отношению к церкви, к службе и прочее. Контраст очень сильный был. Потом потихонечку так поднатаскались люди… всех учить надо, конечно. Потихоньку все выравнивается.
– Где проще спастись: в маленьком городе или мегаполисе?
ОВ: Спастись можно везде. Опять же, кто куда стремится, тот туда попадет. Если человеку рай не нужен, не поможет ничего.
Удобнее, не проще – удобнее, спастись, конечно, там, где меньше искушений, где спокойная жизнь. С другой стороны, это расслабляет духовно. Когда борьба идет, напрягаться приходится. Это уже классика: когда у человека много дел всяких, он более собранный и все успевает; когда дел мало, он начинает расслабляться, он начинает не успевать почему-то. Казалось бы, и дел не много, а ничего не успел, потому что расслабленный. А когда темп задан, хочешь не хочешь – крутись.
– Я слышала историю о том, как матушка «напророчила» Белогостицкий монастырь, можете рассказать?
ОВ: Да, она увидела эти развалины, и ужаснулась – какой ненормальный возьмется восстанавливать всё это. Ну так потом и получилось, что мне предложили.
– Сколько храмов (какие) Вы сейчас восстанавливаете?
ОВ: Сейчас вот этот (Косьмы и Дамиана), Белогостицкий монастырь и плюс еще в Николо-Перевозе храм Рождества Пресвятой Богородицы.
– Нет ли у Вас опасения, что в восстанавливаемых храмах через какое-то количество лет некому будет молиться?
ОВ: Нет, так не будет. Господь нашлепает. Гром грянет, чтобы мужик перекрестился. Говорят, что пока не грянет, он не перекрестится. Конечно, сейчас все хорошо живем, все есть. В магазинах все есть, очередей нет. Человек расслабляется. Когда все есть, тогда ничего и не надо в принципе, зачем… Зачем в храм ходить? Зачем Бог, если всё есть? Вот когда отнимут всё, тогда и вспомнят о Боге, а куда денутся то. Когда деваться некуда, то приходим сюда: Господи, помилуй, помоги, подай и всё прочее. Тоже классика, по сути дела.
– То есть в 90-е столько людей в храм пришло именно из-за этого?
ОВ: Конечно. А куда деваться-то? Всё развалено, разрушено, пошли в церковь. И в войну тоже ходили многие. Храмы были полностью забиты. Дети на войне воюют, их жалко и страшно и прочее, хотелось, чтобы пришли живые…
– Можете ли Вы вспомнить какой-то случай, когда Вы наиболее остро ощутили Присутствие или Действие или Волю Бога в своей жизни?
ОВ: Литургия. После Причастия как-то было такое.
– То есть это ни с каким особым случаем не связано, просто после Литургии?
ОВ: С Причастием связано… Молился, постился и прочее, вышел на амвон и чувство совсем другое – всех люблю. Чувствую, что у меня нет никаких… ни злости, ничего, никаких эмоций, одна любовь. Правда не долго это (смеется). Жалко, что не долго.
– То есть, присутствие Божие ощущается через любовь ко всем?
ОВ: Конечно.
– Есть ли у Вас любимая Евангельская притча?
ОВ: О богаче и Лазаре. Я у Златоуста прочитал, когда болел, про нее подробно. Как-то на душу легла.
– Почему именно она?
ОВ: Ну там практически все есть, вся наша жизнь в двух словах, как говорится, кратенько все описано. Кто куда пойдет и за что. На многие вопросы ответы. “Если Моисея не слушают, если кто встанет из мертвых, …” – ну всё понятно с этим человеком. Без веры живет, хоть какие чудеса твори, так дураком и останется. Одна из главных мыслей. И потом милосердие нас спасает. Бог милосерд. А если мы не милосерды, что толку, мы постимся, молимся, подвиги совершаем, а в них толку нет, если нет самого главного – милосердия. В окончании – Бог милосерд, настолько это ярко показано, четко, что лучше не скажешь.
Притч много, но это больше всех запомнилась. Не то чтобы самая любимая, но больше всех запомнилась.
– Какое было самое большое разочарование в жизни? И, наоборот, что хорошего пришло в Вашу жизнь?
ОВ: Разочарования даже не знаю, были ли они когда-нибудь. Как в песне поется, “от жизни никогда не устаю”, у Высоцкого. А что хорошего… наверное, все-таки священство, самое такое высокое, что было, резкий переход. Раз и вдруг ты уже не просто стоишь в храме, а священник.
– Напоследок – пожелание ростовцам и всем, кто будет нас читать?
ОВ: Главное не отпадать от Бога. Адам отпал от Бога, потерял всё, Денница отпал от Бога, потерял всё, стал Сатаной. И мы тоже отпадая от Бога сатанеем. Чего искать потом? Без Бога нет ни жизни, ни смысла никакого. Самое главное обрести Бога, наладить с ним общение. По нашим силам, естественно. А всё остальное уже приложение. Как сказано, “ищите прежде Царствие Божие, а остальное всё приложится”. Если Царствие не ищем, то к чему прилагать?
Лично познакомиться с батюшкой можно в храме Св. бессеребренников Косьмы и Дамиана по адресу г. Ростов, Перовский переулок, 10.